На днях Министерство обороны США объявило войну творчеству своих военных в интернете. Отныне рядовым и офицерам под страхом наказания будет запрещено публиковать в своих блогах (сетевых дневниках) сведения, порочащие репутацию американских вооруженных сил. "Известиям" удалось найти один из таких блогов - это дневник русскоговорящего сержанта армии США Екатерины Олчевски (ЖЖ-ник militarykat), которая уже месяц служит в Ираке военным юристом при одном из госпиталей.

28 марта. Итак, вчера мы приземлились в Кувейте. Это что-то с чем-то. Один песок, верблюды и палатки.

Спим вповалку на раскладушках.  Душ — ледяной, туалеты без туалетной бумаги...

2 апреля. Группа, вылетевшая на разведку, потерпела жесткую посадку на поломанном самолете, и до базы им пришлось добираться на "Брэдли" через весь Ирак. Добрались живыми, но испугались изрядно. Скоро наша очередь, речь идет о днях.

Наркоманов, которых мы отослали домой, посылают нам назад со словами: "Ваши проблемы — вы и разбирайтесь". Ни хрена себе — мне помимо 15 пьяных офицеров еще и 5 трибуналов с
наркоманами вести, и это мы еще в Ирак не прибыли.

7 апреля. Прилетели. Чтоб этому изобретателю гроба с крылышками С130 всю жизнь на нем летать. Чертов чемодан сломался 2 раза еще до взлета, что вызвало 3 часа задержки и много-много паники и мата на борту.

Тем не менее долетели нормально. Военная база построена явно по образцу Освенцима. Ужасно депрессивное место. Следующий год я проведу, считайте смело, в тюрьме строгого режима. Серые разбитые склады, бетонные ограждения, колючая проволока повсюду, мусор кучами. Зато горячей воды хоть залейся, кормят офигительно (свежие ананасы на завтрак, стейк, креветки и моллюски на ужин), спортзал прямо за дверями казармы, в общем, жить можно.

11 апреля. Эти глина и грязь задолбали. Она еще и скользкая, зараза, народ до госпиталя добирается либо враскоряку, либо перемазанный до ушей. Тут в моем дневнике одна дама утверждала, что иракцы — это очень образованные и культурные люди. Так вот, отвечаю: они воняют. Господи, как же они воняют! Даже те, кто носит костюмы с галстуками. Когда они разговаривают, из их ртов несет.

14 апреля. Самая опасная служба здесь — на дорогах замаскированные бомбы искать, постоянно мальчишки гибнут, каждый день списки погибших вывешивают. Меня тут друзья из России спрашивают: как вообще ситуация развивается? А мы здесь сидим в этом подобии Лубянки и ни хрена не знаем. У нас своя пропаганда по ушам катается, я их и не слушаю уже — сплошное вранье и лицемерие.

21 апреля. На базе есть магазинчик местного дядьки, торгующий пиратскими DVD по дешевке. Взяла парочку фильмов на пробу — качество великолепное, но вот звук какой-то... словно английский озвучен поверх другого языка. Прислушалась — мама дорогая, да они ж по-русски говорят. Короче, паленые DVD сюда из России поставляют А местная водичка — это еще то сказание... Я все понять не могла, чего это у нас народ деньги тратит на американскую воду, когда иракскую нам бесплатно коробками выдают. Оказалось, что в местной водичке — 39% кальция. Народ, пробывший здесь около года, уезжает домой с огромными камнями в почках.

25 апреля. Ночью меня разбудил сильный толчок и оглушающий взрыв. Слетела с кровати, кинулась к бронежилету, но тут объявили, что это был контрольный взрыв, причин для паники нет. Козззззлы. Kакой урод проводит контрольные взрывы по ночам?

26 апреля. Утром я таки поймала ту стервь, что не смывает за собой в туалете. Догнала в коридоре, за патлы оттащила назад в туалет и макнула башкой в загаженный унитаз. Шум, конечно, поднялся огромный — полиция, начальство, вопли и угрозы обиженной... Ни фига. От меня отвязались, а ее заперли в комнате под наблюдение.

28 апреля. Сидела, никого не трогала, смотрела кино. Сирена! Вывалилась из кровати кубарем, натянула униформу и выскочила в коридор на перекличку. Шеф завопил, что ему нужны 6 полностью одетых добровольцев на смотровую башню. Из баб одетой оказалась только я, посему присоединилась к 5 рядовым мальчишкам, и мы потопали на смотровую. Жаль, не успела фотоаппарат взять — вид ночных пожаров над Багдадом, взрывы мортир, сигнальные ракеты... эх... красотища. Домой вернулась уже на рассвете, сижу вареная, глаза как у китаянки. Увижу автора песенки "В Багдаде все спокойно" — наплюю в его лживые гляделки.

30 апреля. Я устала. Я больше не могу. После моего возвращения я сяду на "грейхаунд", выйду в маленьком городке на побережье, где серые скалы разбивают ледяной океан, где люди носят потертые джинсы и фланелевые рубашки в клетку, где весь городок состоит из 5 домов, 1 бензоколонки и 2 церквей. Сниму комнату с полупансионом и буду проводить вечера в местном баре, катая бильярд и осушая запасы пива. Вот так человек уходит от "быть кем-то" к "быть одному из толпы". Очень просто.

1 мая.  Эта коровища вчера ночью свалилась с нар и расшибла себе спину. Вместо того чтобы позвать на помощь, она соскребла себя с пола и дала в рожу спящей на нижних нарах соседке. Кажется, пора делать психиатрический осмотр.

Грузия будет охранять ирано-иракскую границу. В Штатах проводится конкурс "Кто застрелит больше своих сокурсников?" Наши подопечные туземцы жгут свои матрасы. Наши медики в курилке кричат от бессильной злобы: "Когда эти чертовы пехотинцы научатся делать свою работу и убивать их, вместо того чтобы привозить их сюда?" Небо серо-черно-желтое. Пасмурно, холодно (как всегда, наврали они про жаркий Ирак). И воняет дерьмом.

2 мая. Рядом с госпиталем приземлилось несколько ракет. Очень неприятные ощущения, знаете ли, когда твой стол подпрыгивает на полметра в воздух. Потом была лекция на тему "болтун — находка для врага". Затем выяснилось, что наши егозы-лейтенанты разослали в разные организации просьбы о пожертвованиях. А это одно из самых грубых нарушений в армии. Мы можем принимать пожертвования, но не имеем права их просить.

Мой прокурор весь разбесился, разорался, ногами растопался... Пошла к командиру, так и так, подстава великая. А он мне: "Скажи своему прокурору, что как просили пожертвования, так и будем просить".

3 мая. Нет, ну ведь говорила же, что так и будет! В нашей аптеке пропали наркотики. Кто спер, уже известно, сидим — признание выбиваем. Блин.

4 мая. Вчера один кретин с большими погонами разослал всем "мыло", запрещающее любые сообщения в блогах, личных письмах, а также — разговоры по телефону без санкции службы безопасности. Я тихо выматерилась и от души пожелала ему чирей на язык и геморрой. И что вы думаете — сегодня он лежит под капельницей с сильнейшим пищевым отравлением. "Вершители", говорите? Хех...

5 мая. Запрет на блоги вызвал такой резонанс, что это уже в газеты попало. Собственно, каким образом эти гады будут фильтровать мою писанину? Искать русскоговорящих? В Ираке? Запретят писать вообще? А свобода слова, которую я типа обязалась защищать? Будут со словариком шерстить? Ха-ха три раза. Учитывая количество блоггеров в армии, спецслужбам придется перейти на аварийный режим, выучить туеву хучу языков, расчистить штатовские тюрьмы от уже сидящих для свежатинки. А заодно объявить тотальную мобилизацию, ибо все пушечное мясо окажется за решеткой. "Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет" — это как раз здесь.

оригинал