Хосе Сантос Чокано
1875-1934

ПУСТЬ ТАК!..

Индейский юноша по зову
перед надсмотрщиком возник.
— Отец твой мертв; на вас остались
долги, и взыщется за них
с тебя, но расквитаться к сроку,
сдается, мало рук одних...
Так вот, тебе урежут плату,
по чести, с завтрашнего дня.—
Индейский юноша, очнувшись,
взглянул и, голову склоня,
чтоб слез в отчаянье не выдать,—
с кривой улыбкой на устах
ответил сумрачно и кратко:

— Пусть так...

Сигнал рожка о крови молит.
Гремят приказы впереди:
— Индеец, в строй! Бери оружье,
погибни или победи!
Погибнешь -- словом не помянут
нашедшего конец в бою,
а победишь — рабом вернешься
на землю тучную мою.
Ступай, бог весть за что сражаясь;
ступай, не ведая, где враг...—
Машиной для кровопролитья
покорно становясь под стяг,
индеец шепчет безнадежно:

— Пусть так...

Зрачок твой гневный, индеанка,
сверкнул отвагой... И у ног
убитый рухнул... Струйка крови
и мужа твоего клинок...
Индеец выслушал с улыбкой
свой приговор: — Кто поднял нож,
тот под ножом и смерть находит.
Итак, сегодня ты умрешь! —
В глазах его мелькнуло пламя,
зарницей рассекая мрак,
и, глядя в небо, он промолвил:

— Пусть так...

О раса, стойкая в недоле,
как ствол, что не согнут ветра,
что гордо попирает скалы
и нем под сталью топора!
О раса, чьих позорных жалоб
вовек не слышал ни один,—
хоть стон издали Атауальпа,
Кауполикан , Гуатимосин?!
«Пусть так» звучит как «Воля божья!»
неукротимых сарацин.
Смиреньем? Нет — величьем духа,
по праву гордого собой,
что встал над злобою людскою
и переменчивой судьбой...

И, верно, дав мне кровь индейца,
мой предок наделил меня
терпеньем выносить невзгоды,
презренье мудрое храня;
и вот, когда судьба глумится
порыву моему в ответ,
и тянется людская злоба
затмить мой заповедный свет,
и мне твердят, что путь напрасен
и все надежды — жалкий бред,—
бесстрастьем огражден от мира,
от вящих зол, от лишних благ,
я говорю, пожав плечами:
— Пусть так...

Альберто Идальго
БИОГРАФИЯ СЛОВА «РЕВОЛЮЦИЯ»
Слово, рожденное в крови и желчи.
Слово, который захлебнулся сказавший его первым.
Слово, не выходящее из строя.
Слово, не прекращающее марша.
Слово, упрямо не покидающее современность.
Слово, которое говорят со сжатым кулаком.
Слово, переливающееся через край словаря, так оно
                                                                     огромно.
Слово, легкое и нежное и плавное, как росчерк.
Слово с четырьмя стрелами, что пущены в самые
                                                     главные мишени.
Исторгли из забвения историю,
Случившуюся на весьма далекой вершине времени.
В концлагере людского горя
Решался вопрос — к аду или к раю направиться.
Каждый себе но силе выбрал шрифт из алфавита,
И написали слово:
Революция.
Вслед за этим солнце, пред тем как погрузиться
                                                                   в ночь,
Прошло сквозь это слово и зажгло все девять букв:
Революция.
То было сияющее воззванье, первое в мире.
Теперь оно в составе человека, как кислород в воде.
Поля, моря и города не забывают, что в них оно
                           содержится, и отвечают эхом.
Оно несет насилие и разрушение, как буря.
Стальным плугом оно взрывает души.
Призыв, прочтенный в просветах взнесенных рук.
Поднимем его всей нашей жизнью.

Ярмо и звезда
ХОСЕ МАРТИ

Родился я во тьме, и мать сказала:
«Цветок моих глубин, Властитель добрый,
Ито и отблеск – мой и Мирозданья,
Ребенок-рыбка в облике орла,
Коня и человека, с болью в сердце
Я подношу тебе два знака жизни,
Свой знак ты должен выбрать. Вот ярмо –
Кто изберет его, тот насладится:
Покорный вол на службе у сеньоров
Спит на соломе теплой и вкушает
Обильные корма. А этот, видишь,
О тайна, мной рожденная как пик,
Горой рожденный, это знак второй,
Он озаряет, но и убивает, -
Звезда, источник света. Грешник в страхе
Бежит от звездоносца, и, однако,
Сам звездоносец в жизни одинок,
Как будто он чудовищно преступен.
Но человек, удел вола избравший,
Становится скотом – в нем разум гаснет,
И должен мир творить свой путь сначала.
А тот, кто в руки взял звезду бесстрашно, -
Творит, растет!
          Когда из чаши тела
Он выплеснется, как вино живое,
И собственное тело, словно яство,
С улыбкой скорбной на пиру кровавом
Подарит людям и отдаст священный
Свой голос ветрам Севера и Юга, -
Звезда в сиянье облачит его,
И воздух над землею просветлеет,
И он, не знавший страха перед жизнью,
Во мгле взойдет на новую ступень».

И я воскликнул: «Дайте мне ярмо, -
Встав на него, я выше подниму
Звезду, что озаряет, убивая…»